Вы меня трогали, ко мне прикосались вы. Тысячи слов и выржений под кривым углом, я любида вас. Лучи солнца прямо оставляя виснушки, вы все капали на мозги, выливаясь потоками мыслей. Вы оставались во мне, вы проходили во мне, а вас.
Мы писали множество историй, я звонила вам, а вы кидали гудки мне.
Я счастлива была, с вами милые создания, которые замечали меня больше чем на секунду.
Многие ушли, инные остались.
Все течет, все меняется.

Я ненавижу писать опрснеГи.
Но тут, с некоторой подачи решилась.
Здесь нет правильных и неправильных ответов.
Здесь только мое отражение в ваших зеркалах.
Меньше не знаю, больше смеха и драйва.
Удачи!

Утром я всегда говорю.....
Я встаю в...
В ванной я всегда....
На завтрак я ем....
Мыло у мя со вкусом...
До школы мне идти...

У меня тетрадей (сколько?)...
Больше всего я люблю в школе....

Мир для меня это...
Любовь это....
Смерть это....

Я люблю говорить о...
Я люблю говорить с..
Я люблю говорить на...

Если мороженное, то...
Если целоваться, то....

Я сплю с....(имеется ввиду постоянный партнер, а не Иосиф Флавий).

О чем думает внучка Фрейда по вечерам?
О чем она думает утром в своей оранжевой, похожей на коробку, постели?
И о чем же она думает, когда видит, читает, слышит и внимает..
Ммм...я не буду мучить вас, о сексе.
Черт, ничего не поделаешь.
Все у нее, у той непонятной внучки, обьясняется тремя состояниями..*нет, не подумайте не твердое, жидкое, газообразное*, а актив, пассив и латентность.
Она все выводит из этого слова, и вводит в это слово, им все обьясняет им торгует, его покупает.
Она мила и красива, поклоняется и служит одному богу.
Имя, которому...*ну не будем повторяться..*

Жаль говорить, но внучка Фрейда в каждом из нас в большей или меньшей степени.
Хороша ли ее политика поведения, её технология мышления, не ограничивает ли она свой кругозор...
В конце концов...не сексом единым..

Знаете, я не знаю, но как узнаю, обязательно скажу...

כָּל עוד בַּלֵּבָב פנימה
נפש יהודי הומיה,
וּלְפַאֲתֵי מזרח קדימה
עין לציון צופיה,
עוד לא אָבְדָה תקוותנו,
התקווה בת שנות אלפים,
להיות עם חופשי בארצנו,
ארץ ציון וירוּשָׁלַיִם.

Что за не понятные крючечки и значки, спросите вы?
читать дальшеХа-Тиква, традиционно Ати́ква (ивр. התקווה ,הַתִּקְוָה‎ надежда) — государственный гимн Израиля.
Вот так.
Для особо интересующихся.
читать дальшеВ основе гимна Израиля лежит песня «Тикватейну» («Наша надежда»), стихи к которой написал выходец из Галиции Нафтали Герц Имбер. Первый набросок стихов был сделан в 1877 году (по другим данным, в 1876 или 1878) в Яссах (Румыния). Песня приобрела огромную популярность и постепенно стала гимном сионистского движения, исполнялась на съездах и конгрессах. Из-за «чужого» происхождения музыки делались попытки сочинить другой гимн, но популярность «Атиквы» неизменно перевешивала. После образования государства Израиль «Атиква» де-факто стала гимном Израиля. Однако официальный статус гимна за «Атиквой» был закреплён решением кнессета лишь 10 ноября 2004.
Довольно длительное время «Атикве» составляла конкуренцию популярная до сих пор песня «Золотой Иерусалим», неофициальный гимн Иерусалима.

А перевод?
читать дальшеПока внутри сердца всё ещё
Бьётся душа еврея,
И в края Востока, вперёд,
На Сион устремлён взгляд, —

Ещё не погибла наша надежда,
Надежда, которой две тысячи лет:
Быть свободным народом на своей земле,
Стране Сиона и Иерусалима.

К чему это все? А к тому что государству Израиль сегодня исполняется 60 лет. А это вам не хухры мухры.

Я вчера была такая красивая с белым капюшенном и отросшими волосами в отражении в метро.
А сегодня у меня замечательные носочки.
Ты не знаешь, ты не видишь.
Мне жаль.

Я очень боюсь раскола черепа.

Я хотел избавиться от нее, избавиться от этой чертовой зависимости. Однажды она слишком вульгарно оделась, я подумал вот моя дверь, мой выход на волю! Но платок, который она накинула через секунду закрыл дверь еще плотнее. Знаете, тогда я был уверен, что она Мария Магдалена. Я ничего не знал про последнюю, но не сомнивался в их идентичности.
Единственным для меня изьяном в её внешности были короткие тонкие губы, ничем не выразительные и даже по-детски глупые. Оттого, когда она говорила, все смотрели в глаза, а не на рот.
Она всегда спала одетая, это потому что я был рядом у изголовья, перебирал ее волосы. У меня всегда был нож, чтобы однажды, набравшись смелости разрезать одежду и показать, какая она ничтожная. Но я её любил, я боялся, что она уйдет от меня.
Я терпел, я развлекал себя, сам себе рассказывая сказки. В её квартире живет холодящая душу вечность, которая обливает меня ледянной водой по ночам. Я зябну и мерзну, а над ее губой разве, что испарина от летнего зноя.
Кофе в постель, было еще одним действием, где она могла бы что-нибудь вылить, я избегал этого. Я просто одевался с утра, шел на работу, приходил домой, сьедал, оставленной ею ужин.
Она приходила всегда после 2 часов ночи. И нервно терла плечи, наверное, в те часы на улице было холодно.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Она опять проснулась без носков, пришлось нащупать полоску света и идти до мобильника на тумбочке именно по ней. В квартире никого не было, в дисплеи никого не было, в голове ничего не было. Она, уставшая и немного помятая, дошла то точки. Точкой опоры служил холодильник. Полупустой, но, согласитесь, холодильник. Проветрив полки многократным открыванием и закрыванием, она дошла до следующей точки опоры. Душ, она никогда не позволяла себе просыпаться в душе. Просыпаться можно только перед зеркалом в ванной, в душе никогда. В душе, как она считала, можно исключительно предоваться вечерним планам или планам на вечер. Вечерние планы, это те планы, которые были запланированны еще вчера вечером, а планы на вечер, это те, которые придется запланировать днем и осуществить вечером.
Каждый, кто хоть мельком замечал ее в метро, мог с точностью орпределить, что она всегда занята кем-то, чем-то и зачем-то. Не будем скрывать, ей нравилось. Этот ореол успешной занятости старательно поддерживался бережно отстриженными кончиками пальцев и подкрученными лаком кончиками волос.
Нет, дайте еще секунду побыть с ней, пока она готовиться выйти из подьезда своего дома в большой свет этого странного города. Она волшебно одевается перед зеркалом. Ей удовалось превращать обряд одевания в наивысочайшего класса стриптиз. Как я любил смотреть на нее в эти секунды. Нет, вы не подумайте, я не подсматривал. Я к ней приходил с утра как в музей, нет, пожалуй, как на алтарь. Хотя, она не принемала даров, все цветы она сжигала, также как и письма. Когда я с утра дарил ей свет, она выливала на меня молоко. Я стоял в ее комнате как у алтаря, все переживал, что в холодильнике ничего нет.
Она всегда не стелила для меня, хотя мы жили вместе. Я всегда сидел у изголовья и гладил ей голову, перебирая черные как смоль волосы. Все, только для того, чтобы я увидел седину, а когда увижу, передам её луне.
На работе, учебе, на улице - где бы она не была, все проходили мимо нее, никто не хотел оборачиваться. Мне порой кажется, что она прошла стороной для этого мира, не коснувшись его.
Она изменила меня, привела в ничтожность мое существование. Несколько раз в ванной на границе с жизнью, которую она так стремилась взять. Я был молод, я был смел. Смел с ней, смел с собой. Обнимая ее на эскалаторах и на улицах, я думал, что это остановит меня, но она видела во мне не более чем очередную витрину, где отражалось её самолюбование.
Как она была прекрасна.
Как красиво она уводила всех в могилу.
Слово жизнь на ее губах приобретало странный смысл, она не жила, она умирала каждую секунду в оргазме от происходящего.
Этим сводила с ума всех вокруг, не оставляя шанса на побег.
И только ночью, когда мои руки был во власти её волос, я понимал какая она слабая, беззащитная и ничтожная.

Я ушла от вас. Или вы от меня в этот странный мир смеющихся, пьяных и плачущих лиц в толпе метро. Они сносили меня волнами. "Наши маленькие стриженные друзья.." веселили меня не долго. Я развлекаю сама себя. Оставим глупый пафос и нытье.
Я у каждого и одна.
Я с каждым и одна.
Этой весной - пусть будет так.

Вы будете набирать мой номер, когда не сможете занять себя, вы будете вызывать меня как скоррую помощь. И это неплохо, я буду приходить.
И может тогда я научусь ценить мир, ценить вас.
Может тогда я расстворюсь в шуме эскалатора, звуках машин, в духах, той что напротив.

Осторожно..! Я расплывусь..и не заметите.)).

Я их не видела.
Я их не знала.
Но это больно.
Одно настроение - нет слов.